Чай в России

История возникновения чая, а также кофе — любимых напитков человечества окутана многочисленными легендами. Что касается чая, то одни китайские предания относят его возникновение ко временам творения Неба и Земли, связывая это с именем мифического Государя Солнца Янь-ди, зачинателя медицины и земледелия.

Другие легенды говорят о том, что рождением чая мы обязаны императору Южного Китая философу Чен Нунгу, правившему с 2737 по 2697 год до н. э. Согласно этой легенде, у китайцев была привычка кипятить воду перед употреблением. Однажды Чен Нунг приказал вскипятить себе воду под деревом. Несколько листочков, сорванных ветром, попали в кипяток. К его удивлению, напиток оказался приятным на вкус и имел прекрасный аромат. Напиток так восхитил императора, что он издал указ об употреблении нового напитка по всей стране. Он так отзывался о чае: «Если ты чувствуешь себя подавленным, чай дает бодрость и силу!».

О достоинствах чая высказывали мнение многие древнекитайские философы. Говорили, что он лучше вина, ибо не вызывает опьянения, лучше воды, так как не является переносчиком заразных болезней. Император Киен Лонг даже обязал специальным указом написать поэму о достоинствах чая, употребляемого в фарфоровых чашках. Согласно другой легенде, сын правителя Индии буддийский принц Бадхидхарма, распространяя буддизм в Китае, дал обет в течение семи лет наблюдать и размышлять. На пятом году молитвенного созерцания, странствуя по Южному Китаю, он как-то мимоходом сорвал с ближайшего куста несколько листочков и стал их пережевывать. Листочки взбодрили его и подкрепили так, что благодаря их чудесному свойству он смог выдержать еще два следующих года медитации. Это был куст чая, который с того времени и был увековечен, как и напиток из него. Согласно третьей легенде, но уже японского происхождения, Бадхидхарма, называемый там Дарума, отчаявшись из-за сонливости, которая его мучила во время медитации, обрезал себе веки, чтобы глаза не смыкались. А на том месте, где упали веки, выросли два куста. Приверженцы Дарумы собрали с тех кустов листья и приготовили из них напиток. Оказалось, что этот напиток развеивает скуку, имеет приятный вкус и распространяет хороший аромат.

Любопытно отметить, что слово «чай» и слово «бодрость» по-китайски обозначаются одним и тем же иероглифом. Легенды остаются легендами, и сегодня никто не сможет назвать имя человека, открывшего миру чай. Ясно одно: история китайского чайного производства уходит в глубь веков. Первое письменное упоминание о чае встречается в 770 году до н. э., когда Чжоугун в книге «Эрья» называет чай одним из продуктов потребления. В Древнем Китае чай применялся очень широко как целебный напиток, снимающий усталость, укрепляющий волю и зрение; он использовался как мазь против ревматизма. Лечебное применение чая подтверждалось его древними названиями: «жуй цао» — «добрая трава», мин цао» — «чудодейственная трава ». Даосы включали его в состав эликсира бессмертия. Чай высоко ценился, императоры дарили его своим сановникам за услуги. К V веку относится распространение чая на севере Китая, а в следующих VI-VII столетиях на северо-западе и в Тибете. Став популярным среди жителей долины реки Янцзы, чай получил свое название и графическое написание в виде дошедшего до наших дней иероглифа «ча».

В разных древних сочинениях чай называли «доу», «цзя», «куту», «чжунь», «мин», «ту». В IV-V веках, когда практика показала, что лучший напиток получается из самых молодых листьев, к этим первородным именам чая прибавилось еще одно — «ча», что значит «молодой листок». В период правления династии Тан (618- 907 п.) вошло в обиход искусство чаепития. В этот период варили плиточный чай. Его держали над огнем, пока он не становился мягким, затем растирали в порошок между двумя листами бумаги. Во время первой стадии кипения воды в чайник клали соль, во время второй стадии — чай и во время третьей в него наливали ковш холодной воды, чтобы немного остудить кипяток. Особое распространение получил прессованный плиточный чай туаньча, технология приготовления которого была довольно сложной. Северные народы Китая — тибетцы и монголы — кипятили его с рисом, имбирем, солью, апельсиновыми корками, специями, молоком, а иногда и с луком. При династии Тан была введена государственная монополия на чай, которая строго соблюдалась более пяти столетий, и китайское правительство стало взимать с этого продукта налоги. Впервые налог на чай был введен в 780 году и составлял треть урожая. В это время высококачественный чай получали из местности вблизи Шанхая, где сбором листьев и их сушкой были заняты около 35 тысяч человек.

В середине XIV века вывоз чая за пределы Поднебесной, осуществляемый государством, достигал внушительных по тем временам объемов — до четырех сотен тонн. Еще одна характерная особенность этого периода — появление заварочных чайников. Впервые изобретенные в XIV веке, они быстро получили широкое распространение по всей территории Китая. Императоры маньчжурской династии Цин (1644-1911 гг.) настойчиво проводили политику изоляции страны от внешнего мира. Всеми чайными делами в стране заправляло Императорское чайное управление. Одна из важнейших задач этого органа состояла в классификации китайского чая. Осуществлять ее было непросто: в стране к концу XIX столетия насчитывалось более восьми тысяч сортов чая, производимых огромным числом крошечных семейных владений. Эту работу доверяли выполнять тысячам специально обученным евнухам, бесстрастно и скрупулезно относившим чай нового урожая к тем или иным сортам. Императорское чайное управление просуществовало до 20-х годов нынешнего столетия, а выработанная веками классификация чаев превратилась в настоящую головоломку. До второй половины XIX века Китай оставался единственной страной, поставляющей чай на мировой рынок. Его производство процветало. Достаточно сказать, что в 1886 году Китай экспортировал 80 тысяч тонн своей продукции, обеспечивая потребности всего мира.

Долгое время монополия на торговлю с Китаем принадлежала Британской Ост-индской компании. Это акционерное общество, созданное указом Елизаветы I в последний день XVI века, было не просто коммерческим предприятием; со временем Ост-Индская компания выросла в структуру, слабо контролируемую британским правительством и проводившую собственную политику, имевшую свой флот и армию численностью до 150 000 человек, завоевывавшую территории и устанавливавшую на них свои порядки, часто жестокие и губительные для местного населения. И не менее половины товарооборота этой компании составлял китайский чай.

Но руководство Ост-индской компании считало торговлю с Китаем недостаточно выгодной. Китайские товары в Европе пользовались огромным спросом, но продать что-то европейское китайцам было практически невозможно. Китай ни в чем не нуждался и ценил лишь русские меха и итальянское стекло. Иностранным торговым судам был открыт только один порт, а самим торговцам было не только запрещено покидать его территорию, но и даже учить китайский язык. За китайские товары приходилось расплачиваться золотом и серебром. Попытки снискать благосклонность китайских императоров с помощью подарков оканчивались безуспешно: послов месяцами мариновали в ожидании аудиенции, а наконец дождавшись ее, они выслушивали: «Нам никто не нужен. Возвращайтесь к себе. И забирайте свои подарки!» — так сказал в 1793 году император Цяньлун, кстати, очень любивший чай, лорду Маккартни, послу Георга III.

Но к XIX веку британцы нашли товар, способный заинтересовать Китай. Речь шла об опиуме. Торговля и употребление опиума в Китае были строжайше запрещены, но Ост-Индскую компанию это не смутило, тем более что опиум из недавно завоеванной Бенгалии обходился ей недорого. За полвека, несмотря на противодействие властей, наркоманами стали миллионы китайцев; ежегодно ввозилось 1500-2000 тонн отравы. И когда в 1834 году Ост-Индская компания утратила монополию, и доступ в Китай получили другие английские коммерсанты, они пришли с новым и новым опиумом. Обстановка на юге Китая всё более накалялась, Англия постоянно держала в прибрежных водах провинции Гуандун свои корабли и проводила разведку побережья на случай войны.

Конфликт перешел в горячую фазу, когда китайский императорский чрезвычайный уполномоченный Линь Цзэсюй в марте 1839 года потребовал от англичан и американцев в Гуанчжоу сдачи всего опиума, а когда те отказались подчиниться — блокировал войсками территорию иностранных факторий, отозвал с них китайский персонал и вынудил наркоторговцев выполнить требования, после чего сжег весь опиум — более 19 тысяч ящиков и 2 тысячи тюков, а через несколько месяцев выгнал их и из Макао. После этого слово было предоставлено английской артиллерии. Армия империи Цин насчитывала в то время в общей сложности 880 000 человек. Правда, они были раскиданы по всей стране и не вели боевых действий уже 35 лет; к тому же многие солдаты и офицеры основательно подсели на опиум. Тем не менее, их было почти миллион. Англичан было четыре с небольшим тысячи. Император пошел на переговоры, когда варвары уже подступали к Пекину. Сожженный опиум был оплачен сполна, и в придачу англичане получили остров Гонконг плюс многомиллионные контрибуции; борьба с опиумом прекращена, храбрый Линь Цзэсюй был снят со своих постов и отправлен в ссылку. Не знаю, достаточно ли долго он прожил, увидел ли, как за следующие 40 лет население Китая сократится почти на 60 миллионов человек, и 120 миллионов из оставшихся станут наркоманами.

Была еще и вторая опиумная война, через пятнадцать лет после первой. Тогда в борьбе за право официально торговать опиумом у Британской Короны появились союзники – Франция и США. И лишь благодаря стоящей за спиной молчаливой, но очень внушительной Российской Империи, Китай смог сохранить свою государственность. В поисках решения проблемы, где взять чая много и подешевле, в XIX веке Британская Ост-индская компания обратила взор на север силой и коварством подчиненной себе Индии. Уже в 1838 году из Индии вывезли в восьми ящиках первую партию чая, собранного с дикорастущих деревьев в районе Дибругарха. Этот чай пришелся ко двору в Лондоне и был отнесен к разряду “превосходного”. В течение следующих двадцати из Индии в Соединенное Королевство вывозили чай, которые собирали на участках дикорастущих чайных деревьев, обнаруженных в ассамских джунглях: деревья обрубали до высоты одного метра, а листья собирали с молодой поросли, появлявшейся со временем на стволе. Уже в 1860 году производство этой культуры достигло в стране почти одного миллиона килограммов.

Примерно в это же время чай стали выращивать на острове Цейлон. Первые чайные кусты были высажены на острове еще в 1824 году, а первая чайная плантация заложена в 1867 году. Именно этот год считается годом рождения шри-ланкийского чаеводства. Приоритет в этом принадлежит шотландцу Джеймсу Тейлору. Приобретя опыт чаеводства в северной Индии, он прибыл на Цейлон и заложил первую местную плантацию чая площадью около 8 гектаров. Первая партия была продана по цене 25 фунтов стерлингов или 10 шиллингов за фунт. За год до этого крупный британский предприниматель Томас Липтон заинтересовался цейлонской чайной промышленностью и, отправившись туда в самом начале её развития, скупил по низкой цене ряд плантаций для того, чтобы иметь возможность поставлять чай в свои магазины напрямую, экономя на услугах посредников. В результате чай обходился ему дешевле, и он смог успешно конкурировать с магазинами, продающими чай из других регионов. Липтон провел масштабную рекламную кампанию своего чая и продавал его по цене 1 шиллинг и 7 пенсов за фунт, в то время как средняя цена на чай в Англии составляла 3 шиллинга. Это позволило ему в короткие сроки занять большую нишу на рынке чая. За заслуги перед британской короной королева Виктория наградила его рыцарским титулом. Позднее Липтон распространил торговлю чаем и на Соединённые Штаты. Огромные рекламные щиты долгое время возвышались над складами Липтона в нью-йоркском порту. Если в 1875 году площадь чайных плантаций острова составляла 1 тыс. акров, то к 1895 году они занимали уже 300 тыс. акров и продолжали расширяться.

Создание сырьевой базы в Индии и Шри-Ланке сопровождалось становлением механизированной чайной промышленности — конкурента китайским производителям. А китайская чайная отрасль работала по-прежнему, всецело используя лишь ручной труд. Весь первый сбор китайского чая (около 80% всей годовой выработки) перерабатывался сразу же, в течение 2-3 недель. Причем китайские фабриканты не являлись одновременно владельцами плантаций, как это было в Индии и на Цейлоне. Каждый китайский фабрикант покупал чай только из одной определенной местности. Поэтому каждая фабрика вырабатывала чай своего качества. И скручивание листьев, и их поджарка проводились вручную. Для поджарки использовали, как и в глубокой древности, плетеные подносы. Их устанавливали над тлеющей соломой, дающей только жар, но не дым. Не удивительно, что китайский чай не смог выдержать конкуренцию со стороны механизированного индийского и цейлонского производства и постепенно терял свою былую славу. Положение стало меняться лишь к концу ХХ столетия.